«МИЛОСТЫНЮ НЕ ПРОШУ, Я ДАЮ ЕЕ ДРУГИМ»
Его усадьба поразила ухоженностью и уютом — далеко не каждый хозяин, что не принадлежит к категории людей с особыми потребностями, может похвастаться таким порядком. Самого господина Богдана нигде не было видно. Только впоследствии увидели хозяина в глубине двора, он именно возился возле ульев. Их у него девять. Накануне пахнуло долгожданным теплом, и самые смелые пчелы, в улей выполняют обязанности охранников, разминая крылья после длительной дремоты, решились на пробные полеты. «Эти уникальные насекомые–труженицы, — говорит хозяин, — очень любят чистоту в своих жилищах.Они и сами после зимы могут дать там порядок, но я им помогаю, потому что у пчел душа отдыхает. Это я сполна испытал десять лет назад, когда остался без ног».
Лежал. От Карпат — до Нижней Тунгуски Беда не появилась внезапно, как удар молнии или трагический скрежет автомобильных тормозов. Она длительное время украдкой бродила телом, сначала не выбрав себе ни названия, ни места. И откуда и триклята болезнь могла взяться в крепкому тренированному организме? Богдан вырос в Делятине, что неподалеку курортного Яремче, и еще с детства крепко дружил со спортом — гонял мяч и таскал штангу. Когда уже учился в Ивано–Франковском институте нефти и газа на механическом факультете, то в составе футбольной команды неизменно защищал честь своего ВУЗА на областных и республиканских турнирах.Теперь только у телевизора болеет за сборную Украины и больно реагирует на очень часто невыразительную игру отечественных «кудесников мяча», поэтому и безапелляционный в выводах: «В нашем комерціалізованому футболе, как и в экономике, мафия на все положила лапу, а у нее прибыли — на первом месте»...
Возможно, какая-то связь с ампутацией ног были суровые, до 50 градусов по Цельсию, сибирские морозы, силу которых молодой специалист Богдан Касіянчук имел возможность чувствовать более два года, потому что по распределению попал в Лєнськ, что на севере Иркутской области, — в Восточно–Сибирское управление по разведке нефти и газа. В поисках новых углеводородов для Страны Советов с коллегами неделями «прощупывал» тысячи квадратных километров безлюдных пространств в районе Нижней Тунгуски. Вернувшись в Украину, почти два десятилетия бурил недра Полтавской, Черниговской и Сумской областей.Тогда в построенной в родном селе добротном доме его ждала с вахты жена–медик и двое деток — дочь и сын. Теперь жена работает за океаном. Уехала давно — он еще был на ногах, а после ампутаций подала на развод, потому что в США якобы появились шансы на получение гражданства. Дочка тоже туда перебралась.
То развод затаенным болью залегло где-то глубоко в душе, внешне только холодает его взгляд, когда речь заходит о американизированную половинку. «Это ее стандарты жизни, — говорит кратко, словно отмахивается от надоедливого слепня. — Она свободна в своем выборе».
Тщеславный парень и самодостаточная личность В 1997 году исчезли его последние надежды убежать от неизбежности — хирург отрезал и вторую ногу выше колена. Сейчас операции за подобными сомнительными методиками уже не делают, а тогда прикарпатские светила в белых халатах пугали: или немедленно ляжешь под скальпель, или гангрена не оставит минимального шанса зацепиться за жизнь. С тех пор все надо было начинать сначала — надо было сначала учиться жить. «Когда после последней ампутации я сел в инвалидную коляску, — вспоминает, — то не мог руки поднять выше головы — и от физической боли, и от отчаяния.А потом подумал: нет, так не будет, чтобы меня одевали, возили в туалет, мыли и чуть ли не на руках носили. Я — нефтяник, тщеславный парень и самодостаточная личность. И таки снова научился все делать сам: косить сено, рубить дрова, работать по хозяйству и варить себе есть. Наведывается сестра из райцентра и привозит свежие продукты. Готовлю сам. У меня кур много — вчера варил уху из когута. Умею и вареники лепить, но это кропотливое дело».
Жизнь с ограниченными возможностями заставило работать с двойной нагрузкой не только руки, но и голову, ибо нужно было придумывать различные устройства и механизмы, которые компенсировали бы недостатки подвижности. Если бы не видел собственными глазами «обшитую» пластиковой вагонкой его дом, то вряд ли поверил бы, что он сам сумел такое выдумать. Как выяснилось, это уже было вопросом чести: знакомый мастер пообещал взяться за работу, однако заказов насобирал с избытком, или «наряд» показался ему не очень выгодным, но откладывал визит со дня на день, пока у хозяина не лопнуло терпение.Тогда он смастерил леса, приладил страховочный пояс и самостоятельно взялся за молоток. К концу прошлого лета дом стал как куколка, в том числе и второй этаж, который господин Богдан в шутку называет голубятней. Затея, конечно, была рискованной, и, в конце концов, она добавила ему уважения в среде односельчан и веры в собственные силы.
Про пчел — отдельная речь. Забота о Божьих насекомых сделала его жизнь более полноценной, потому что, если лежать, зацикливаться на своей беде, то, убеждает он, из того ничего путного не выйдет. Десять лет назад, когда отрезали вторую ногу, он спросил местного пасечника, можно ли, чтобы хоть немного отвлечься от горьких дум, заниматься пчеловодством. Доброжелательный человек сразу обнадежил: «Если имеешь большое желание, то тебе все удастся». В 1998 году купил две пчелиные семьи, а потом начал расширять пасеку.Кроме огромного удовольствия, пчелы дают и ощущение материальной независимости: в прошлом году, несмотря на засушливе лето и неурожай дикорастущих трав, пасечник Касіянчук имел 100 литров меда, большую часть которого продал, пополнив свой бюджет кругленькой суммой. Односельчанам тоже хорошо, потому что его пчелы опыляют овощи, цветы, сады в радиусе пяти километров.
Движение на протезах как вклад в развитие науки Один из источников Касіянчукового оптимизма — твердый характер и сила воли, что удивили даже бывалых сотрудников Харьковского института ортопедии и протезирования. В 2003 году туда, в ведущий отечественный научно–медицинский центр, Богдана привез его студенческий товарищ Иосиф Андрухив. По такому варианту ампутации, без собственных коленных суставов, специалисты предложили ему лишь коротенькие протезы, однако пришелец из Прикарпатья настаивал на том, чтобы его рост с искусственными ногами отвечал бывшему — 176 сантиметров. В конце концов, остановились на 170 сантиметрах.И одно дело хотеть, другое — мочь. Надо было по ускоренной программе, в течение трех недель, научиться не только стоять, но и хоть немного ходить на завышенных протезах. «Мои товарищи по несчастью играли в карты или шахматы, — вспоминает он, — а я тренировался в темном коридоре. Не буду говорить, какую боль пришлось вытерпеть, но «на экзамене» я преодолел 25 метров вперед и назад. Врачи после этого закатили мне штанины брюк, чтобы было видно протезы, и сняли ходьбу на видеокамеру для научных исследований. Говорили, что это — уникальный случай.Правда, я отдаю предпочтение коляске, хотя и теперь готов испытывать протезы различных конструкций, чтобы они впоследствии послужили людям. Если у ученых есть незавершенные разработки, которые надо «дотягивать», могу предложить свои услуги».
Советы беспомощным Моего собеседника, которому в апреле этого года исполнится шестьдесят, трудно чем-то удивить, ибо еще при «той жизни» он успел увидеть немало света. Однако никак не может понять, почему люди, у которых обе руки и ноги функционируют, жалуются на беспомощность, на то, что им трудно выживать в современном мире. «Видимо, это от слабости духа или лени, — рассуждает господин Богдан. — Не надо иметь особых талантов, чтобы прокормить себя и предложить что-то тем, кто действительно по каким-то причинам не может дать себе совета.В Украине столько необработанной щедрой земли, что стоит только немного приложить усилий — и будешь сыт и одет. У нас, в предгорной зоне, грунт тяжелый, каменистый, а на равнинах земля уникальна: там где упадет, так и прорастет. В масштабах Украины — сотни обезлюднених сел и хуторов с вполне пригодными для проживания домами, которые требуют незначительного косметического ремонта. Можно разработать государственную программу и направить туда «беспомощных» людей — не деградированных, понятно, — за незначительной поддержки способны сами себя прокормить, а не висеть на шее у общества.Я милостыню не прошу, я даю ее другим».
За неделю перед моим приездом в доме Богдана Касіянчука прибились какие-то люди. Входные двери были открыты, а хозяин в это время клал пол на втором этаже. Когда слез с «голубятни», то просители (говорили, что собирают средства на сооружение храма в Черновицкой области), завидев мужчину без ног, попятились к выходу. И он дал им несколько гривен и не жалеет: «Если даже обманули и деньги пойдут не на церковь, то не мои, а их проблемы».
— Богдан — добрая душа, — говорит Иосиф Андрухив, который по возможности наведывается к товарищу из Калуша. — Есть люди такие бедные, что и хлебу рады, и он дает им хлеб. Кому надо гвоздей, идут к нему, кому кусок доски — тоже сюда заворачивают. Он без ног, а у него все есть. Ибо он — Хозяин!».
